Серийные катастрофы — это признак двух противоположных состояний системы. Либо она бурно развивается, и в ходе развития возникают неизбежные разрывы в обеспечивающей систему инфраструктуре. Либо система столь же бурно деградирует, и тогда всё происходит в обратном порядке: инфраструктура разваливается вначале на периферийных участках, затем возникают катастрофы на системах жизнеобеспечения, затем наступает общая дезинтеграция. То есть — по частям составные части еще как-то работают, а как целая система — нет.
Несколько лет назад в Венесуэле была целая череда блэкаутов. Ровно по этому сценарию — вначале нескончаемые бытовые аварии, потом начали сыпаться подстанции, затем сериями начались каскадные сбои, после чего катастрофа накрывала уже генерирующие мощности. Сейчас положение в стране не лучше, но ситуацию спасает массовое бегство населения из страны и вставшую промышленность. Нет потребления — нет нагрузки на умершие сети — нет роста аварийности. Покойник не кашляет.
Теперь Венесуэлой пробует стать и Россия. По тому же сюжету. Вначале — бытовые аварии и катастрофы. Следующими пойдут объекты обеспечения районного и регионального значения. Ну, а там — и базовые элементы системы. Чудеса — они в кино. В реальной жизни изъятие ресурса из систем развития, затем из систем устойчивости неизбежно ведет к распаду системы как целого. Повторюсь — на локальном уровне все может выглядеть относительно как всегда. С точки зрения клетки печени сложно оценивать работоспособность всего организма. Он может быть уже в коме, но печень или какой-нибудь иной орган еще вполне работоспособны. Вот только единственное, на что они годятся теперь — на донорство.
Невозможно обворовывать страну бесконечно. Двадцать лет путинских дружков, а еще десять лет до этого — партийно-комсомольское ворьё — тут ни одна страна не вытянет.
