Протестные акции в России в условиях поднимающего голову фашизма являются событием редким и буквально эксклюзивным, поэтому и вызывают интерес как феномен. Вчерашний протест стал третьим массовым протестом в стране в этом году. Для четырех месяцев этого года в условиях падающих показателей по всем направлениям это, конечно, немного. Но если учесть террор и выводимых на улицу карателей, действующих практически без ограничения по жесткости и жестокости, то удивительно, как они вообще еще проходят.



Любимое занятие пропаганды — считать по головам и рассказывать про жалкие кучки вражеских агентов, безмозглый молодняк и всё вот это. Правда, на фоне слабоумного вождя и дубоголовой элиты ей бы поостеречься от эпитетов, конечно. Но тут ничего личного — работа. Тем не менее, реальность, действительно, вполне согласуется с воплями вечерних М. Людей на протестах хотя и много для фашистской диктатуры, но совершенно недостаточно для того, чтобы уравновесить террор. И главное — нет и не предвидится роста их численности.

Социологи дают картину вчерашним акциям вполне определенно — новых людей на улицах не появилось Значительную часть протеста составили люди, которые уже ранее участвовали в митингах, а вот новых людей организаторам удалось привлечь немного, рассказал URA.RU социолог и экономист Алексей Захаров на примере митинга в Санкт-Петербурге. «В Питере был проведен опрос волонтерами, по которому 72% опрошенных сообщили, что уже принимали участие в митингах в этом году. То есть по большей части пришли те люди, которые уже выходили на улицы в январе. А вот новых людей довольно мало», — рассказал социолог.

И это — показатель кризиса в самой оппозиционной среде. Единственный, кто может сегодня выводить людей на протест — это Навальный (точнее, бренд «Навальный»), но свой ресурс он выбрал практически полностью. Остальная оппозиция, пожалуй, даже вместе не выведет столько людей, сколько Навальный.

Однако проблема, как мне представляется, совершенно не в апатии населения, его покорности или сервильности. Проблема в самой оппозиционной режиму среде. Она продает то, что совершенно неинтересно массам. А потому они и не покупают.

Ключевой вопрос любой стратегии — зачем и для чего. Все остальные вопросы и вытекающие из них задачи глубоко вторичны. Человек становится человеком примерно в 2-3 года, иногда немного позже. Когда впервые он понимает, что смертен и рано или поздно умрет. Это понимание приходит рано, но всегда ставит перед нами вопрос — для чего я живу. Ответа на этот вопрос у ребенка, конечно, нет. Но весь период взросления он ищет (возможно, неосознанно) этот ответ. И в зависимости от того, как на него ответит (и ответит ли вообще) он будет дальше строить свою жизнь.

Для социума вопрос «Зачем» не менее важен. Для чего мы живем? - с ответа на этот вопрос начинается любой образ будущего. У власти нет этого образа, но и оппозиция не способна его сформулировать. Никакая — ни левая, ни правая, ни патриотическая, ни либеральная. Это и есть ключевая причина социальной апатии. Не репрессии, не террор — это просто рефлексы режима, не способного ни к чему.

Но обманываться этим социальным «болотом» - верх наивности и глупости. Тот, кто сумеет найти образ будущего и сумеет интерпретировать его понятным для масс языком, тот и возьмет под себя весь накопленный потенциал. И если будет достаточно умен — то и использует его.