Отчет мэра составлен в оптимистических тонах, но стоит вспомнить, что 25 марта он уже рапортовал о том, что прививку в Москве сделали «почти миллион» человек. С тех пор прошел неполный месяц, и теперь «почти миллион» наконец, стал миллионом.
Темпы вакцинации невелики, и до не менее оптимистических заверений Путина о том, что летом будет вакцинировано не менее 70% взрослого населения страны, так же очень далеко.
При этом за пределами Москвы ситуация, понятно, существенно хуже — там проценты вакцинированных по определению ниже.
Причин происходящего всего две. Первая, самая очевидная — вакцины не хватает. Что объяснимо: промышленность сама себя не создаст, особенно если ее перед этим тщательно уничтожали. Промышленная деградация страны уже не позволяет производить любой необходимый продукт (даже экстренно необходимый) в нужных количествах и в необходимые сроки. Плюс жесткая санкционная политика Запада, дополнительно стагнирующая экономику России. Можно публиковать любые парадные отчеты на пропагандистских сайтах вроде «Сделано у нас», но при столкновении с реальностью эти отчеты перестают вызывать восторг.
Вторая причина — массовое недоверие населения. Власть очевидно перестаралась с карантинным террором, который и выглядел, и был на самом деле во многом абсурдным. И вызывал вполне резонные вопросы: для чего это делается? Забота о здоровье народа, которую активно пытались продавать власти, выглядит на фоне бесчеловечной и буквально людоедской социальной политики крайне неубедительно. Поэтому призывы к массовой и спешной вакцинации вызвали соответствующую реакцию — если не отторжение, то осторожность и опасения. Верить на слово записным лжецам мало кто спешит. Пример президента, втайне от всех якобы принявшим заветную вакцину, тоже не убеждает. Мало ли он врал раньше?
На выходе получается то, что мы видим: поставленные цели уже невыполнимы и недостижимы. Но проблема здесь даже не в вакцинах как таковых. Провал вакцинации весьма ярко высветил промышленную деградацию страны и усиливающееся недоверие к власти. Пока это лишь недоверие, но оно носит системный и все более усиливающийся характер.