В свете возможной маленькой и победоносной войны на западе по ее поводу есть два соображения.

Первое. Несмотря на рост напряженности и угроз, они носят пока в основном виртуальный характер. Здесь, скорее, нужно говорить о карнавальном характере происходящего, чем о реальном возможном обострении. Тем более, что чуткая российская пропаганда пока не включилась в нагнетание обстановки с воплями «враг у ворот». Вот если подключится — это будет определенный знак.






Второе. Ни маленькой, ни победоносной не просматривается ни в каком сценарии. Скорее, просматривается аналог русско-японской. Когда недооценка как противника, так и своих возможностей носила совершенно фантасмагорический характер. «Чего там с этими обезьянами чикаться»... Итог известен. И его последствия тоже. Правда, с адекватностью у нынешней власти, пожалуй, еще хуже, чему у царской, а невменяемый руководитель сегодня сильно похож на витающего в эмпиреях тогдашнего. Так что иллюзии, очень даже может быть, имеются.

С «той» стороны тоже есть определенные ограничители. Если «разбор» застарелых и политически тупиковых конфликтов через силовое решение будет поставлен на конвейер, мало не покажется никому. Карабах создал определенные иллюзии того, что сила — вполне приемлемый инструмент разрешения таких конфликтов. Это как с террористами: когда в начале девяностых возникла практика выплаты террористам, захватывающих самолеты, требуемых ими сумм выкупов, захваты были поставлены на поток. Кизляр стал вопросом времени после Буденновска, и именно потому, что буденновская история завершилась именно так, как завершилась.

В общем, если на Донбассе удастся повторить карабахский сюжет (даже частично), то по всей планете могут начаться процессы пересмотра сложившихся статус-кво. А их весьма и весьма немало. На территории бывшего СССР это Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье. Алиев уже произносит слова о несправедливой принадлежности Армении Зангезура. У Китая есть Тайвань, а американские генералы уже сейчас весьма скептически относятся к возможностям гарантировать его неприкосновенность. Есть территориальные проблемы между Японией и Китаем, между Японией и Россией. Есть и Латинская Америка с ее бесконечными мелкими и не очень мелкими претензиями друг к другу и более дальним противникам. Здесь только начни.

Уже поэтому соблазн решить локальную проблему может быть приторможен опасениями запустить не слишком управляемые кем бы то ни было процессы по всему миру. Собственно, это и есть сейчас основное соображение в пользу карнавальности текущего обострения вокруг Донбасса. Но риски все равно высоки — управляемость процессов, которые передаются на исполнение нижестоящим звеньям управления, всегда «размывается». И события могут начаться вне зависимости от руководящих решений.