Власть с крайней опаской относится к любой попытке самоорганизации. Настолько с опаской, что на днях внесены изменения в законодательство о митингах, где запрещены очереди пикетов (когда один пикетирующий сменяет другого) - это тоже форма самоорганизации. Казалось бы, изнасилованное до полной бесчувственности законодательство о митингах уже некуда насиловать дальше, но понятие "некуда больше" - вызов для творческой мысли властей, и она всегда найдет, чем удивить.
Власть прекрасно понимает, чем чревата самоорганизация народа. Который может внезапно выяснить для себя, что вполне способен решать огромное число вопросов и проблем сам, без сонмища чиновников и прочих должностных лиц. А это уже попахивает государственным преступлением. Поэтому власть относится к народу, как к одному большому ИГИЛ. А с террористами, как известно, переговоров не ведут, их уничтожают. (Правда, кто здесь террорист - власть или народ, еще очень большой вопрос)
Проблема в том, что никакой террор в этой ситуации не помогает и не поможет. В России сформирован достаточно специфический и в чем-то уникальный механизм ответа на стихийные, природные и рукотворные бедствия. Этот механизм создавался столетиями и поколениями - в тех исторических, географических, климатических условиях, в которых живет наш народ, противостоять бедствиям можно только сообща. Конкуренция, как источник устойчивости и развития социальной системы, в наших конкретных условиях всегда вторична по отношению к кооперации - тоже источник развития, и в нашем случае более эффективный и действенный. Поэтому, кстати, капитализм у нас второй раз так и не может толком прижиться.
Так вот, проблема власти в том, что она теперь все отчетливее начинает восприниматься народом, как бедствие. Как вражеское нашествие. Что, кстати, недалеко от истины - только враги могут творить с народом и страной то, что происходит уже тридцать лет. И каким бы ни был пресс пропаганды, понимание глубочайшей враждебности к народу этой власти приходит к людям все сильнее. А значит - включаются механизмы противодействия и самоспасения. Механизмы, с помощью которых народ выживал тысячу лет и более. Власть уголовников, которая опустилась сегодня на страну, ничем не отличается от вражеского нашествия или жесточайшего голода. Тем более, что она и есть и нашествие, и голод.
Поэтому самоорганизация - единственный и неизбежный ответ на террор, который развязан фашистским режимом против народа. Чем сильнее будет этот террор - тем все больше будут возникать (причем спонтанно) социальные кластеры - и в них будут принимать участие люди, которые еще вчера были бесконечно далеки от любой политики. Те же рестораторы.
Выход, безусловно, существует. Власть должна начать с людьми разговаривать. Создавать механизмы учета интересов не только воровской страты, но и всего остального народа. Но это потребует такой глубокой трансформации от режима, что скорее всего, такая постановка вопроса бессмысленна по сути. Должна будет прийти другая власть, которая будет решать задачи и проблемы страны, а не собственного шкурного благополучия. Но это будет уже совсем другая власть и другие люди. А эти - они будут продолжать террор, пока не закончится что-то одно: либо народ, либо их возможности терроризировать страну.