В том случае, если оптимисты окажутся неправы, то после оглашения данных рынки могут продолжить падение. А оно и без того приобретает уже вполне угрожаемую динамику. Для нас, конечно, лучшим и самым важным индикатором является нефть. Цена на нее для России определяет практически всё, как бы ни рассказывали нам про успехи импортозамещения и бурный рост неизвестно чего. До значений 2008 года (43 доллара за баррель) и тем более января 16 года с экстремальными 32 долларами за баррель еще далеко, но сегодня цена уже уходила ниже 50 долларов. Падение за неделю на 10 долларов (фактически на 20%) - это достаточно серьезно. Еще две такие недели - и мы можем войти в крайне сложный период.
Нас начинают утешать, что низкая цена - это хорошо, сланцевые конкуренты вот-вот загнутся и снова наступят славные времена, когда нефти было мало, а цены были высокими. Но это все разговоры в пользу бедных. Сланцевые производители обладают крайне гибкими возможностями и уже вполне умеют выживать в условиях цен ниже себестоимости. Они просто консервируют добычу и ждут, когда качели вернутся. После чего распечатывают скважины и восстают, как феникс. При самых больших в мире объемах добычи они могут себе это позволить.
В этот раз, правда, обстановка выглядит более угрожающей. Даже если Китай начнет восстанавливаться, то вернуться к прежним объемам ему будет невероятно трудно - шок, вызванный прошедшими двумя месяцами, велик, а теперь к нему прибавляется дестабилизация ситуации по всему миру, и в Европе в первую очередь. Ориентированная на экспорт экономика Китая может столкнуться (и скорее всего, столкнется) с тем, что после восстановления обнаружится, что основные рынки сбыта экспортной продукции резко просели. А это для Китая - внешний фактор, от него не зависящий, поэтому вторичный кризис для его ослабленной экономики может стать дополнительным, усиливающим негативные последствия кризиса, вызванного собственной эпидемией.
Так или иначе, но Нацбюро статистики Китая вынуждено публиковать отчетность (причем сразу за январь и февраль) - и то, что сегодня можно определить по косвенным признакам, станет очевидно после официального признания катастрофических последствий эпидемии.