Внутренняя политика режима остается прежней - крышку кипящего котла будут держать еще более плотно закрытой. Никаких клапанов, никакого стравливания пара - власть относительно трезво оценивает свои убогие возможности контролировать даже проектный выпуск недовольства как почти нулевые. Поэтому - только прессинг. На стратегию это совершенно не похоже, скорее, здесь сугубая тактика и следование правилу - "нам бы ночь простоять".
Такая политика может привести к любопытным результатам: в проблемных регионах протест примет какие-то новые формы, при этом власть, сосредоточившись только на них, может упустить обстановку в других регионах, которые вроде бы выглядят относительно благополучными с точки зрения протестного потенциала. Не следует также забывать о том, что власть сама генерирует поводы для протеста, как это произошло в Екатеринбурге, а кроме того, есть еще и фактор ожесточенной борьбы преступных кланов за пересыхающие источники корма. Что не исключает проектных "мини-майданов" регионального уровня.
Вообще, фактор элитной войны постепенно становится все более значимым. Это можно оценивать по все более масштабной "антикоррупционной" борьбе, которая в мафиозном насквозь государстве является лишь инструментом сведения счетов различных преступных сообществ во власти. Любые проектные мероприятия вроде "майданов" и "цветных революций" в России традиционно принято связывать со зловредным участием некого абстрактного Запада, однако базовые противоречия, которые становятся причиной микро- и макро-майданов, имеют строго внутренний характер. Как правило, к их организации прибегают кланы и группировки, которые проигрывают в аппаратной борьбе, а потому мятеж - единственный способ удержать наворованное. В этом плане сюрпризы от терпящих поражение преступных сообществ могут стать для центральной власти весьма неприятным открытием даже там, где всё, казалось бы, схвачено и спокойно.