Тем не менее, крайне маловероятно, что курды подчинятся этому решению, а это будет означать существенное ужесточение обстановки. Багдад опять-таки формально получает возможность воспрепятствовать либо проведению, либо попыткам реалиации итогов референдума - вплоть до силового и военного пути.
Другой вопрос, пойдет ли на это багдадское правительство. Война с ИГИЛ подорвала военную мощь Ирака дважды. Первый раз в 2014 году, когда значительная часть армии попросту дезертировала, второй раз - в ходе прямой войны с ИГ в 2015-2017 годах, когда армия потеряла около 90 тысяч военнослужащих убитыми и ранеными, причем значительную часть потерь понесли наиболее подготовленные части и подразделения.
У иракского правительства есть ресурс в виде милицейских шиитских формирований, но во-первых, их руководство заявило, что не будет принимать участие в любых силовых мероприятиях против курдов, а во-вторых, использование радикальных шиитских группировок потребует встречных уступок в сторону их лидеров, чего Багдад делать не намерен. Однако без шиитской милиции силовой метод воздействия на курдов выглядит полной утопией: пешмерга как минимум не слабее иракской армии, мобилизационный ресурс курдов вполне достаточен для продолжительной борьбы. Но главное - война с ИГ в таком случае становится под вопрос, потянуть две военные кампании Багдад не сможет просто по определению.
Проблема в том, что не реагируя на референдум, Ирак рискует тем, что Курдистан предпримет односторонние шаги по отделению и суверенизации, и реагировать на них после этого станет вообще невозможно. По сути, это тупик, которым очень искусно воспользовался Барзани, назначив проведение референдума в момент наихудших возможностей для Багдада.
ПС. В это же время Турция начала крупные военные маневры на границе с Ираком.