В свете происходящего различные разведывательные структуры уже с конца зимы этого года отмечают существенное сокращение людских ресурсов во всех структурах ИГ - управленческих и военных. Происходит отток людей в трех основных направлениях - в Ливию, Афганистан и в регион Тихоокеанского бассейна. За последние полгода "вышло" не менее 80 тысяч человек (включая и семьи), из которых около 15 тысяч - это чисто гражданские управленцы, около 15 тысяч - боевики из военных структур, остальные - члены их семей. В Ираке не менее 40 тысяч человек из различных структур ИГ перешли на подпольное положение.
На сегодняшний день в Ираке оценочное число боевиков во всех военных структурах ИГ составляет порядка 12 тысяч человек всего, в Сирии - около 14-16 тысяч, причем отток людей продолжается. По сути, идущие боевые действия прикрывают вполне планомерные мероприятия, однако ни иракская армия, ни сирийские военные и про-асадовские наемники не в состоянии помешать этому процессу - их слишком мало.
Во многом успехи в Сирии связаны с сокращением численности боевиков - еще полгода назад в Сирийской пустыне находилось до 5 тысяч боевиков, рассредоточенных по всей ее территории. Сегодня их численность не превышает полутора тысяч человек при том, что суммарные потери можно оценить не более чем в тысячу человек за полгода. Сирийцы захватывают территории, однако здесь скорее можно вести речь об их оставлении ИГИЛ, чем об успешных действиях сирийцев и наемников. Примерно такая же картина наблюдается и в Ираке - там, где ИГИЛ поставил своей целью оборонять территорию, выбить его не удается. Как пример - анклав в Таль-Афаре или большой "кусок" территории юго-восточнее Мосула. Кстати, вчера именно с этого "куска" боевики атаковали расположение иракских военных в районе Байджи смертниками и мобильными группами. Итог - порядка 80 убитыми иракцев. Аналогичную атаку боевики провели в районе Сухны несколько дней назад, полностью "обездвижив" "штурмовую" группировку, которая до сих пор занимает лишь окраины города.
Расчет руководства Исламского государства вполне очевиден: ИГИЛ является общим противником для курдов, про-сирийских формирований и про-западных "умеренных" террористов. Как только ИГ перестанет выглядеть угрозой, его противники неизбежно столкнутся между собой. Это позволяет Исламскому государству с очень большой долей уверенности смотреть в будущее - окончательное военное поражение ему в таких условиях точно не грозит. Поэтому сегодня главной задачей для руководства ИГ становится сохранение своего потенциала. Его можно оценить примерно в 80-100 тысяч человек, которые присягнули халифу Аль-Багдади и сегодня рассеяны по гигантской территории, сохраняя управление, связь между собой и главное - обладают очень серьезными ресурсами. Оценочно, финансовый резерв ИГ составляет не менее 3,5-4 млрд долларов, которые были собраны на покоренной территории в течение 13-17 годов и не были израсходованы на ведение боевых действий.
Нужно отметить, что по сравнению с предыдущими периодами (2003-2006, 2009-2011 годы), когда структуры джихадистского и баасистского подполья были разгромлены и были вынуждены попросту выживать, сегодня у ИГИЛ имеется очень серьезное преимущество во всех компонентах стратегии выживания. Есть люди, ресурсы, опыт, подготовленные в других странах базы и площадки, на которых они смогут переждать от 3 до 5-6 лет. Основными действиями ИГ на настоящий момент можно назвать попытку перехвата наркотрафика в Афганистане и Юго-Восточной Азии, что совершенно логично с точки зрения ресурсной подпитки. Операция на Филиппинах, как можно судить, связана именно с этой задачей, и пока филиппинские власти совершенно не способны противодействовать такой политике. В Афганистане ИГ заметно активизировался на транзитных путях доставки маковой соломки в сторону пакистанских лабораторий в провинции Читраль.
В этом смысле "успехи" правительственных сил в Ираке и Сирии выглядят сугубо медийными - в реальности Исламское государство, как структура орденского типа, проходит вполне планомерную трансформацию из иерархического состояния в сетевое, причем делает это согласно своим графикам и планам, а боевые действия позволяют резервировать столько времени на процесс трансформации, сколько требуется. Противники ИГ в этом смысле ничего не в состоянии ему противопоставить, действуя в рамках сценария руководства ИГ. Вообще, способность Исламского государства создавать для своих противников "воронки решений", когда те вынуждены действовать исключительно в заданном им направлении, поражает - совершенно нехарактерная для арабов рационалистичность мышления, а главное - очень высокое исполнительское мастерство.
Все сказанное позволяет предположить, что заявленные цели борьбы с Исламским государством в сегодняшних рамках никогда не будут достигнуты - ИГИЛ уже готов к формальному поражению и готовится к следующим фазам борьбы, заранее просчитывая сценарии действий. Противники ИГ действуют крайне шаблонно и главное - в пределах чистой тактики, не ставя перед собой не только стратегические задачи, но даже оперативные. Естественно, что в таком случае "освобождение" территории никак не решает ключевого противоречия, а скорее, создает новые. Война между "победителями" просматривается в любых сценариях, вопрос лишь в том, на каких именно территориях состоятся будущие сражения между ними.
При этом не нужно забывать, что Ирак и Сирия - распадающиеся государства, они уже не в состояние вернуться к довоенным границам, а значит - предстоят новые войны за передел территории. Собственно, именно здесь ИГИЛ и рассчитывает на "своё" время - дождаться, когда противники истощат друг друга, а далее можно будет снова возвращаться, комбинируя разные сценарии возвращения. Вариант 13 года, когда ИГИЛ вошел на территорию Сирии и практически мгновенно захватил "ничейную" территорию, или 14 года, когда он одним броском разгромил всю иракскую армию (в 14 году 80% армии Ирака попросту дезертировало после падения Мосула) - эти варианты выглядят вполне реалистичными лет через 3-5.