el_murid (el_murid) wrote,
el_murid
el_murid

Categories:

Война клонов (1)

Это не окончательный текст, а всего лишь еще один черновик новой книги об угрозе распространения ваххабизма в нашей стране.



Для того, чтобы понять причины, вызвавшие появление, укрепление позиций и агрессивное наступление ваххабизма в России, необходимо рассмотреть пусть и достаточно ретроспективно, некоторые события недавней истории нашей страны приблизительно с 80 годов прошлого века по сегодняшние дни. К сожалению, здесь нет возможности разворачивать полную картину происходящих событий в их динамике, однако для нас эти события важны в первую очередь в качестве иллюстраций для того тяжелейшего положения, в котором оказался российский ислам в годы «молодой демократической 20-летней России», как метко назвал нашу страну не менее молодой экс-президент Медведев, предпочитающий дистанцироваться от всей предыдущей истории своей (?) Родины.

Главной и определяющей причиной проникновения и усиления ваххабизма в нашей стране можно назвать глубокие и тяжелые расколы, поразившие российскую умму в конце 80-начале 90 годов, не преодоленные до конца и сегодня.
Исламское возрождение, как и возрождение христианства, проходило на фоне развала исторической территории Советского Союза, краха государственной идеологии, внедрения привнесенных извне понятий, норм, этики. Фоном служил тяжелейший социально-экономический кризис, кровавые столкновения на окраинах, массовые переселения в места нетрадиционного проживания, архаизация всех общественных отношений и деградация культуры и образования. За 20 лет во многом благодаря этому слому и реализации внешних проектов на территории России были разрушены барьеры, препятствующие проникновению чуждых воззрений. Страна представляла и во многом продолжает представлять из себя огромную открытую рану, в которую немедленно устремились всевозможные болезнетворные организмы.

Структурно православие оказалось более устойчивым к нашествию чужеродных воззрений и течений. Несмотря на то, что в начале 90 годов средства массовой информации переполнялись пропагандой сектанства, дремучих «целителей» и прочих адептов разных псевдорелигий, спекулирующих как на имени Иисуса, так и на всевозможных родноверских и языческих «корнях», православие с трудом, но сумело не только устоять, но и в значительной степени сместить на периферию и маргинализовать сектанство в своем экуменическом поле. Этому во многом способствовала иерархичность и структурность РПЦ, жесткие канонические правила, предписывающие почти военную дисциплину внутри касты священнослужителей. Православие все равно понесло тяжелые потери, которые сильнее всего ударили по Украине, однако можно сказать, что в складывающихся условиях Русская православная церковь сумела пройти этап возрождения без существенного фрагментирования своего канонического пространства, сумела выиграть борьбу с враждебными проектами, смогла остаться влиятельной силой, одной из немногих, реально работающих на укрепление единства страны.

В немалой степени борьба с сектанством осуществлялась при поддержке государства, сумевшего к концу первого десятилетия безбрежной свободы осознать необходимость существования хоть какой-то государственной идеологии, скрепляющей единство страны. Религия выступает весьма неважным ее заменителем, неся с собой разделение населения по конфессиям. Религия несет в себе скорее консервирующее начало, чем способствует развитию, однако даже такой эрзац гораздо лучше, чем ничего. Во всяком случае, религиозное возрождение, ориентированное на эндемичные религиозные воззрения, на данном этапе выглядит более чем внятной альтернативой распаду страны, чем враждебные иностранные проекты, напрочь выжигающие национальную идентичность, традиционную культуру и этические принципы.

С исламом все оказалось гораздо сложнее. Не просто сложнее, но и трагичнее.

Специфика ислама заключается в том, что авторитет религиозного деятеля значит всегда больше его формально занимаемой должности. Она, безусловно, играет роль, однако даже ушедший в отставку со своего административного поста исламский авторитет остается авторитетом, обладает весом, поддержкой и сторонниками. Если в православии существует вполне жесткая дисциплинарная ответственность, есть действенные инструменты против раскольников вплоть до отлучения от церкви, то для ислама (не только для российского) это совершенно нехарактерно. Еще одна специфика ислама, которая с успехом применяется в России для проникновения на её территорию так называемого «нетрадиционного ислама» - равенство всех исламских мазхабов. Их нельзя определить как ортодоксальные и схизматические богословские школы, и поэтому проповедник-ваххабит, толкуя Коран, не может быть обвинен в ереси только на том основании, что он трактует священную книгу неким «нетрадиционным» образом. Вообще, сами понятия «традиционный» и «нетрадиционный» ислам выбраны крайне неудачно. Они, скорее, означают определенную беспомощность перед лицом агрессивных пришлых течений.

Кроме того, есть мусульманские и околоисламские течения, которые вообще сложно отнести к той или иной богословской школе, они однозначно нетрадиционны для России, однако носят неагрессивный характер замкнутых сект. Это так называемые секты ахмадийя, Вера Бахаи, СУБД, неосуфии. Их даже не всегда можно отнести к исламским, они не склонны к экстремизму. Есть попытки создания искусственных конструкций типа евроислама, что так же выглядит скорее экзотикой, чем действительно перспективными модернизационными проектами.

Исторически сложилось так, что под «нетрадиционным» исламом в нашей стране понимают течения экстремистского толка. Это приверженцы и последователи салафизма, «Саф ислама» («чистого» ислама), ханбалиты, хабашиты, таблигисты, нурсисты, представители «исламских джамаатов», суннизма «внемазхабного толка», а также адепты партии «Хизб-ут-Тахрир» и ее многочисленных отражений и клонов. Парадоксально, но ваххабитами в России иногда называют и некоторых приверженцев воинствующего радикального шиизма, хотя, конечно, они к учению Абд аль-Ваххаба точно не имеют ни малейшего отношения.

Для целей этой книги богословские различия между всеми этими течениями не представляются существенными. Экстремизм и склонность к насильственному продвижению своей идеологии – вот, в сущности, объединяющая и основная черта этих движений, течений и сект. Значительная часть из них являются политическим исламом в чистом виде, то есть, использующими ислам в качестве идеологического обоснования или даже прикрытия своей враждебной нашей стране деятельности. Готовность к агрессии, признание терроризма в качестве единственного инструмента для достижения своих целей – вот, в сущности, важнейший отличительный признак течений, которые в нашей стране принято называть «ваххабизмом».

Главным отличительным признаком «нетрадиционного» ислама является его конечная цель – создание исламского государства, в котором только ислам будет признан господствующей религией, причем под исламом понимается не вся совокупность его течений, а только и исключительно так называемый «чистый ислам» самого радикального фундаменталистского прочтения. «Традиционные» направления ислама, напротив, готовы к мирному сосуществованию как между собой, так и внутри единого государства. Конечно, далеко не всегда деятельность «традиционных» исламских деятелей можно втиснуть в рамки мирного сосуществования, однако принципиальные различия между этими понятиями вполне очевидны.

Понимая всю условность определения «ваххабизм», в той части книги, которая относится к России, под этим термином будет пониматься вся совокупность экстремистских исламистских движений и организаций.

По самым разным оценкам, приверженцы ваххабизма в России на сегодня составляют от 2 до 7% всей российской уммы. Это очень серьёзное количество – от 300 тысяч до более чем миллиона человек. Учитывая экстремистскую направленность ваххабизма, столь огромное количество новообращенных последователей и носителей агрессивной идеологии выглядит угрожающим. Даже для стабильной и обеспеченной страны с устойчивой политической и социальной системой столь значительное количество идеологически мотивированных и заточенных на деструктивные действия людей опасно. Для России в определенных обстоятельствах это может стать катастрофой.

Полицейские репрессии против такого количества людей малоэффективны и позволят лишь сбить наиболее агрессивные проявления непосредственных действий. Ликвидация угрозы ваххабизма в нашей стране – сложная многогранная и системная задача всей государственной машины и общества. Она должна быть сформулирована в качестве одного из важнейших направлений политики государства и находиться под постоянным контролем структур, работающих над комплексными вопросами национальной безопасности.

Советский период в истории ислама России

Советский Союз прошел довольно драматический и сложный путь взаимоотношений власти и религии. Его условно можно разделить на три чётко различающихся между собой периода. Первый – богоборческий – был во многом неизбежным. Новая коммунистическая идеология должна была утвердить своё господство на всей территории страны, и искоренение конкурирующих или враждебных идеологий стало неизбежной задачей новых советских властей. В этот период были допущены колоссальные просчеты, совершены грубые ошибки, значительная часть которых была использована противниками СССР в его последние годы. В годы Второй мировой войны советское руководство осознало необходимость консолидации народа перед лицом смертельной угрозы, и отношения государства с религией практически рывком перешли на качественно иной уровень – за ней было признано право на существование при условии полной лояльности существующему режиму и господствующей идеологии. В послевоенное время отношения между государством и религиями постепенно были упорядочены, и все три крупнейшие религии СССР были встроены в общественную и государственную ткань существования.

Централизованная система управления государством неизбежно сказалась и на организации структуры взаимодействия между государством и религиями. Не сразу и постепенно, но за годы Советской власти была создана вполне логичная и стройная система управления, во многом вобравшая в себя опыт царской России. Во главе ее стоял Совет по делам религий СССР. Все исламские общины страны были упорядочены по национально-географическому признаку и разделены на четыре независимых друг от друга муфтията.

Среднеазиатское духовное управление мусульман (САДУМ) рассматривалась в качестве головной исламской структуры страны. Это было связано как с наибольшим числом мусульманских общин под ее управлением, так и в связи с тем, что на его территории находились единственные учебные заведения, в которых готовили священнослужителей. В Бухаре было расположено медресе «Мир-Араб», в Ташкенте – Исламский институт. САДУМ управляла влиятельная династия богословов Бабахановых, которые передавали власть в управлении от поколения к поколению. Территориально аппарат САДУМ располагался в Ташкенте. Основная масса верующих на территории управления являлась суннитами-ханафитами.

Вторым по значению было Духовное управление мусульман Закавказья (ДУМЗак). Оно фактически стало преемником созданных еще в царское время шиитского и суннитского духовных управлений. Управление включало в себя мусульманские общины Азербайджана, Грузии и Армении. Традиционно руководителем ДУМЗак был азербайджанский шиит-джафарит, имевший духовное звание шейх-уль-ислам, первым его заместителем всегда назначался суннит, имевший духовное звание муфтия. Аппарат ДУМЗак располагался в Баку.

Духовное управление мусульман Северного Кавказа (ДУМСК) располагалось в Махачкале. Руководителем ДУМСК избирался как правило, представитель одного из дагестанских народов, однако принцип ротации предусматривал периодическое назначение руководителя из числа других народов Северного Кавказа. В конце советского периода руководителем ДУМСК как раз и был назначен балкарец Махмуд Геккиев. Религиозный состав общин, находящихся под управлением ДУМСК, включал в себя преимущественно ханафитов и шафиитов с небольшой долей шиитов-джафаритов. Специфика Северного Кавказа всегда заключалась в сильном влиянии в нем суфийских тарикатов, и в первую очередь, кадирийя, накшбандийя и шазилийя, но в послевоенное советское время их влияние на Северном Кавказе нельзя было назвать значительным. В частности, это можно было объяснить принудительным выселением в 1944 году чеченцев и ингушей в районы Средней Азии.

Духовное управление мусульман Европейской части и Сибири (ДУМЕС) руководило мусульманскими общинами на всей остальной территории СССР. Религиозный состав их в основном был представлен мусульманами-ханафитами. Аппарат ДУМЕС располагался в Уфе, однако руководителями управления всегда были татары, причём татары казанские.
После окончания правления Н.С.Хрущёва системные гонения на мусульман окончательно были прекращены, сложившаяся система управления мусульманскими общинами сформировалась, и ислам наравне с православием стал активно вовлекаться в международные миротворческие программы СССР, демонстрирующие в частности, дружественные отношения между христианами и мусульманами СССР. Это заложило основы межрелигиозных отношений, существующих и по сей день.

Проникновение извне неэндемичных течений было практически исключено всей системой сложившихся отношений и управления.

Не стоит, конечно, считать нарисованную картину благостной и мирной. Религия в СССР всегда рассматривалась как неизбежное зло, однако борьба с ним от варварских форм первых десятилетий существования Советской власти постепенно перешла к сотрудничеству, но при соблюдении полной лояльности. Задачей коммунистической идеологии было создание человека нового типа, свободного от предрассудков и пережитков прошлого. Религия в полной мере относилась к ним, и поэтому окончательная цель коммунистической партии заключалась в отмирании всех религий без исключения.

Крах советской системы и начало распада исламской уммы

4 февраля 1989 года группа влиятельных богословов и улемов Таджикистана и Узбекистана в ультимативной форме потребовала смещения руководителя САДУМ Шамсуддина Бабаханова, который был обвинен в несовместимой с нормами ислама деятельности и продажности безбожной власти. «Восставшие» совершенно справедливо полагали, что их выступление станет началом долгой, сложной и во многом безнадёжной борьбы, однако в тот же день их представителей оперативно принял Первый секретарь республиканского ЦК И.К.Каримов, который выслушал их требования и согласился с ними. Руководителем САДУМ был назначен директор Высшего исламского института Мухаммад Содик Мухаммад Юсуф.

Опыт смещения руководителя такого уровня «снизу» был немедленно воспринят и в других местах, и практически через месяц после ташкентских событий аналогичный кризис начался в Духовном управлении мусульман Северного Кавказа (ДУМСК). Ситуация в нём была осложнена помимо всего прочего, национальным и конфессиональным фактором. С момента образования ДУМСК в 1944 году его последовательно возглавляли кумык и два аварца - представители Дагестана, в котором преобладал ислам шафиитского мазхаба. В 1978 году руководителем ДУМСК был назначен балкарец Махмуд Геккиев, к тому же представитель ханафитского мазхаба. В ситуации стабильного развития такая ротация выглядела разумной с точки зрения поддержания баланса между представителями разных народов и конфессий Северного Кавказа, однако в обстановке начавшегося развала именно это и послужило поводом для запуска кризиса.

В отличие от событий в Ташкенте смещение Геккиева не прошло гладко. Более того – даже после его ухода с поста руководителя Управления несмотря на многомесячную борьбу, его преемник так и не был избран. Созванный в октябре 1989 года экстренный съезд Совета алимов провалился в связи с возникшими тяжелыми разногласиями в первую очередь на национальной почве. По этому поводу наметилось жесткое противостояние между дагестанскими духовными лидерами и представителями всех остальных народов Северного Кавказа. Последние уполномочили казыя Карачаево-Черкесии изложить их общую точку зрения на происходящее, и тот заявил о намерении создать независимое от ДУМСК духовное управление.

Уже через месяц после съезда возник новый муфтият – ДУМ Кабардино-Балкарской республики. Попытавшись спасти от развала ДУМСК, духовное и региональное руководство Дагестана сумели лишь реорганизовать его в Духовное управление мусульман Дагестана, что окончательно подвело черту под развалом системы управления и запустило процесс размежевания на Северном Кавказе.

Для Духовного управления мусульман Европейской части и Сибири (ДУМЕС) события в САДУМ и ДУМСК не представляли поначалу сколь-либо значимой угрозы. Позиции руководителя Управления Талгата Таджуддина выглядели вполне прочными, однако на территории, подведомственной ДУМЕС, события развивались не по пути «верхушечных» переворотов, а носили гораздо более объективный, а потому и более катастрофичный характер.

В феврале 1989 года Первый всетатарский съезд учредил «Народное движение в поддержку перестройки – Татарский общественный центр», ставший, по сути, первой этнорелигиозной партией СССР. ТОЦ стал материнской структурой для большинства радикальных националистических и сепаратистских организаций Татарстана. Вслед за ТОЦ создание этнорелигиозных партий и объединений в национальных автономиях России приняло обвальный характер.

Если в Башкирии, Татарстане, других национальных республиках в идеологии этих партий и движений преобладали националистические мотивы, то созданная в Астрахани Исламская партия возрождения (ИПВ) носила подчеркнуто клерикальный характер. Особого влияния она не имела, просуществовала сравнительно недолго, буквально до распада СССР, и сумела закрепиться на некоторое время лишь в Таджикистане, где сыграла исключительно негативную роль в развязывании гражданской войны. Однако именно в ИПВ впервые появились в качестве политических деятелей многие из ныне действующих политиков исламского толка с радикальными воззрениями. В частности, идеологом партии был философ Гейдар Джемаль, требовавший создания общесоюзного исламского политического центра, ограждающего умму от демократических западнических тенденций.

Вместе с крахом советской коммунистической идеологии на территории СССР начался мощный подъём религиозного возрождения. Число мусульманских общин стало расти лавинообразно, а существующие стремительно наполнялись людьми. Советская система, подчиняющая каждую общину непосредственно председателю ДУМЕС, захлебнулась в управленческом коллапсе, и 15 января 1991 года президиум ДУМЕС принял решение о создании территориальных органов управления – мухтасибатов. Были созданы 25 территориальных управлений, руководство которыми было передано наиболее заслуженным и образованным имам-хатыбам этих территорий. Они получили звание имам-мухтасиба и получили чрезвычайно широкие полномочия, фактически переводящие их в автономные центры принятия решений.

Очень высокую степень влияния и широкие полномочия получил бывший ответственный секретарь ДУМЕС, ставший мухтасибом Московского мухтасибата, Равиль Гайнутдинов (Гайнутдин). На него были возложены обязанности по внешнеполитической деятельности ДУМЕС. Он же стоял у истоков Исламского культурного центра, который по сути стал сложным структурным образованием, включавшим в себя черты общественной организации, духовного центра, политического объединения и коммерческой структуры. Именно ИКЦ стал структурой влияния Саудовской Аравии, а впоследствии и других аравийских монархий, которые через него запустили начальные программы финансирования духовного образования в России.

Образование стало ахиллесовой пятой исламского возрождения, так как лавинообразно росшая численность возвращающихся к исламу последователей не была подкреплена адекватным ростом численности образованных священнослужителей, а имевшиеся учебные заведения попросту не могли обеспечить их выпуск. Открывающиеся религиозные учебные заведения не имели качественного преподавательского состава, учебных материалов. Число мечетей также не соответствовало возросшему количеству посетителей.

Весь этот спектр проблем не мог быть разрешен одномоментно, а в условиях нарастающего организационного хаоса, переходящего в коллапс, ни о каком управлении процессами и решением проблем речи уже не шло. Начался период распада.

Сам процесс раскола исламской уммы и ее духовных лидеров носил очень изменчивый, динамичный и сложный характер. На его ход оказали влияние идущие в России процессы распада общественной и государственной ткани периода 90 годов прошлого века. Ислам стал разменной картой в руках политиков, пытающихся использовать его для достижения своих целей.

Особенно трагичные события происходили на Северном Кавказе, где впервые эндемичный ислам столкнулся с ваххабизмом в его крайних формах. Беспощадная борьба с ваххабизмом не осталась без последствий – окрепшие суфийские тарикаты использовали в борьбе с ним вполне симметричные методы. Сегодня последователи погибшего Саида Чиркейского выглядят зачастую ничуть не лучше ненавидимых ими ваххабитов. Подконтрольные им сетевые ресурсы ведут непримиримую борьбу как с экзогенными течениями ислама, так и с официальными духовными структурами современной России.
(окончание следует)
Subscribe

Recent Posts from This Journal

  • Всем

    Уважаемые коллеги. Думаю, что вполне очевидно, что площадка ЖЖ для меня перестала быть актуальной. Причин этому много, я о них уже писал. Но так…

  • Выход

    Одной из причин, по которой Пригожин вдруг срочно заторопился из Бахмута, чем уже создал для российской власти нешуточную проблему, могут быть…

  • Взаимное признание

    Вчера Пашинян сделал крайне знаковое заявление, предложив взаимное признание территориальной целостности Армении и Азербайджана по состоянию на…

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 8 comments